Замостье из зазеркалья

Главная улица деревни
Окно в доме, где давно никто не живёт
Александр Глотов с племянником
Фото: pressa53.ru

Продолжаем публиковать очерки об отдалённых деревнях – исходя из их названий. Сегодня очередь деревни на букву «Г».

Грязное Замостье. Название-то какое! Мой 6-летний племянник на полном серьезе предложил взять с собой грабли:

– Как зачем? Замостье-то грязное! Убрать надо!

От граблей я отказалась. От грунтовки с Кривого Колена 8 км пешего хода. Любой груз рано или поздно захочется выбросить...

Отмеряя шагами чавкающую грязь, стараюсь представить деревню. Она должна быть удивительной красоты и смысловой наполненности. Недаром уже лет десять как многие обслуживающие организации спят и видят, как бы ликвидировать этот населенный пункт, почти утративший признаки поселения. Изолированный, окруженный лесом, не имеющий проезжей дороги.

Но непокорное Грязное Замостье позиций не сдает. Здесь имеется единственный житель, проводящий в полной изоляции круглый год, изредка выбирающийся по бездорожью за продуктами. И еще два условно активных дачника: один дом отстроил, и пропал на несколько лет; другой время от времени приезжает на денек в свой блочный вагончик.

Впрочем, грабли на подходе к Грязному Замостью не помогли бы. Дорогу в хлам разбили лесозаготовители, трудящиеся в здешних лесах круглосуточно и круглогодично. Еще раньше, в 50-х годах, сюда вели проезжие дороги с Чадкова, Бахарихи, Витин Бора (Тинтилы), Кривого Колена... Позднее Бахариха сгорела. До Чадкова перестал ходить регулярный поезд, ушел из жизни человек, на одноколке подвозивший дачников – дорога превратилась в пешеходную. Еще лет 10 назад вдоль этой тропки стояли предусмотрительно смонтированные скамеечки и столики для отдыха. Теперь – уже нет. После пронесшегося ветровала какой чудак в эти дремучие места сунется? Лес теперь страшный.... Пробовали выпилить дорогу, но после пары километров бросили – кому теперь это надо?

Зелёное море тайги

Прежде деревня представляла собой одну улицу, длинной более километра, на 98 домов. Добротных, под шифером, с высокими подвалами, крылечками и завалинками. Три магазина – сельпо, райпо, ОРС (все – с очень хорошим снабжением), школа, почта, контора лесоучастка. Клуб (кино показывали!). В центре деревни – 2 га земли под овощи для колхозников, огурцы, свеклу, морковь. Прямо за домами – кукуруза, лен, сенокосы. Две фермы, конный двор. Электроэнергию вырабатывала собственная станция, на дизеле, строго до 23 часов.

Мужчины работали на лесоучастке, содержали конную ферму, зимой морозили дороги. Весной лес сплавляли по Отне, рубили запоры у склада на крутом берегу – и огромные деревья шумно скатывались в реку, начиная свой путь до Мстинского Моста.

На колхозных полях работала техника – два трактора ДТ-20, столько же гусеничных, косилка, два комбайна.

Теперь – тишина и ощущение гулкого пространства. Такое, которое бывает, когда бродишь между колонн. Словно бы не исчезла деревня, шумная и хлебосольная, с огороженными полями и воротами на все четыре дороги (попробуй не закрой!), где ребятишек в каждом доме как гороху, девушки красивы и немногословны, а мужики на праздники свое домашнее пиво потягивали, бутылку водки ставя только гостям.

Словно есть эта деревня, здесь и сейчас, но ты из-за неполноценности какой-то не можешь ее видеть. Вот говорят тебе – «Смотри туда, где дом Ухабова!», а ты крутишься, цепляясь взглядом то за покореженную яблоньку, то за тропинку, невесть кем нахоженную через бурьян. Или «Ну Мишу-то Ратникова ты знаешь!» – а ты не знаешь и сама этим удивлена. Неведомо тебе, где в роднике молоко с фермы охлаждали, как с кормокухни коровам корм по подвесной дороге доставляли («Ну что ты, ну толкнешь, поймаешь, перевернешь – и все!»). Ведь в сторону Хотилова есть хутор с конюшней, шорной и кузнецом, единственным в округе, кто был не жилист, а слегка полноват.

А видишь ты только зарастающие сорной порослью поля, намеченное электроопорами направление улицы, десяток уцелевших, но крепко покосившихся домов. Через поле можешь подойти к ручью с темной, богатой, бархатисто-перекатистой водой. Тебе скажут, что вдоль этого ручья прежде все деревенские бани стояли. Баня единственного здешнего жителя и по сей день вполне рабочая, топится по-черному. А распаренный хозяин потом долго-долго поднимается вдоль извилистой тропинки к дому на улице, которой нет уже лет 20....

В 90-х годах половину строений выжег страшный пожар, разгоревшийся в результате весеннего пала травы. Уцелели дома по направлению к Чадкову, да с противоположной стороны, что ближе к хутору. Впрочем, нынешние владельцы это наследство за счастье не считают. Часто даже понятия не имеют – какой дом принадлежал их предкам, в Замостье не бывали и уже никогда не попадут.

Василий Макаров

Василий Михайлович уверен, что места, лучше Грязного Замостья, быть не может. Здесь и охота на любого зверя, который на Северо-Западе водится, обильные ягодники и грибные места.

Вся его жизнь так или иначе была обращена к своей деревне. С того дня, когда из-за закрытия лесопункта семья была вынуждена выехать в Любытино. И до того момента, когда вдвоем с нынешним жителем Замостья, Александром Глотовым, он вывозил тяжелобольного последнего жителя – Михаила Ратникова.

Уже учась в школе райцентра, Василий при каждой возможности сбегал в Замостье, к деду. После школы вместе с друзьями уходил на вокзал, откуда товарняком всей ватагой ехали до Чадкова, горохом ссыпались на лесную дорогу и на одном дыхании шли 6 км, не замечая пути. Простор, раздолье, красота... Где, как не в Замостье, такое встретишь?

При любой возможности Василий возвращался в свой родовой дом – хотя бы минуткой, душу отвести. Любовался на сад (где еще в его детстве медведь яблоки ломал), звонкую речку, ведрами приносил ягоды и грибы, охотился.

А этим летом русская печь продавила пол в отсыревшем жилище, сложив его, словно картонную коробку. Поначалу думал купить какой-нибудь соседский дом. Но и им пришел свой срок, редко в каком даже в теплую летнюю погоду переночевать можно. Уходит Грязное Замостье, уступает свою землю лесу.

Cтарое кладбище захватил лес. Старушкам, тем, что еще живы, не хватит сил добраться, а молодые уже не найдут. Завалы после ветровала такие, что обойдя на дорогу уже не вернешься.

Вспоминает Василий, как в 80-х годах в Чадково пассажирским поездом приезжали по два вагона ягодников. Жили по 3-4 дня на болотах у Замостья. А что такого? Лес большой, ягод всем хватало.

Людмила Коновалова

Людмила Петровна, хотя и немного, помнит военное Замостье. Когда над полями сбили советский самолет, а летчика на санях увезли в госпиталь. Сам самолет, понятное дело, впоследствии растащили на хозяйственные нужды, но в разговорах место стали называть «У Летчика». Где были? Ягоды собирали у Летчика.

Вообще же деревня готовилась к эвакуации. Мама Людмилы вещи в тюки упаковала. Слава Богу, потом немца у Малой Вишеры остановили. Молдаванка, проживавшая в деревне и промышлявшая гаданием женщину успокоила – муж вернется. И в семье еще появятся два платочка (после войны, действительно, в их семье родилось две девочки).

Послевоенное время были обязаны сдавать молоко из частных хозяйств – в среднем по 2 литра с семьи каждый день. Дети утром и вечером после дойки носили свои бидончики на колхозную ферму, в «холодильник» – деревянный сруб на ручье, где молоко охлаждали в студеной воде. Затем на лошади возили за 12 км на молокозавод в Тихово.

Смоленскую, празднуемую 10 августа, престольный праздник, весело отмечали. Вся округа собиралась в Грязное Замостье – Хотилово, Тинтила, Бахариха, Жеребково, Тополевка. У каждого дома – гармошка и танцы. С утра ребятню посылали за малиной для пирогов – вкусных, пышных, какие только в детстве бывают. Под вечер случались драки – парни из соседних деревень замостских недолюбливали (завидовали, видимо). Вроде бы на праздник пришли, а потом задирались, дрались на кулаках, а то и колья из заборов выдергивали...Не напасешься.

Людмила Петровна уехала из деревни девчонкой-подростком. Да так и не вернулась. Училась, работала агрономом в совхозах, которые то объединяли, то разъединяли. Дождалась парня из армии, создали семью. Когда поняла, что пора свой дом ставить – выкупили бывшее здание школы – то самое, где в свое время сама училась. Перевезли в Любытино и ставили вечерами да ночами – больше времени не было, работали много, как было принято.

Последний раз была в Грязном Замостье в 1982 году, на похоронах отца. Больше не довелось. Но деревня и сейчас в памяти – каждый дом, улица – чистые, солнечные, пронизанные воздухом и ароматами леса.

Александр Глотов

Он – человек пришлый. В деревню попал случайно – в 90-х годах решил работать здесь на ставке лесника. Семья не одобрила, в глушь не поехала. А он вот – прижился.

Сначала разделял отшельничество с последними коренными жителями Замостья, потом – приезжавшими на лето дачниками. Затем и они закончились.

Трудностей Александр не боится. Наверное – в душе поэт. Говорит: «Выйду вечером на улицу, а небо – полное звезд. От края и до края. Нигде такого размаха нет, чтобы вот такой простор беспредельный».

Понятно, что деревня в лесу, значит, и зверь лесной выходит. Но Александр зверя не боится, просто правила соблюдает. В темноте из дома ни ногой, отходы не разбрасывает. Продовольствие расходует экономно – каждую буханку хлеба по лесу нужно на своем горбу нести.

Было время – соблазнился в райцентр на ПМЖ выехать. Чтобы дороги назад не было – вынес всю домашнюю утварь, перевез животных. Но выдержал чуть больше года, пока ухаживал за больной матерью. Когда ее не стало – вернулся туда, к чему прикипела душа – в Грязное Замостье.

Александр много чего может вспомнить – и смешного, и грустного. Вот однажды вечером до того тоскливо стало, что решил вне плана съездить в Любытино. Оседлал лошадь, но дорогой так в седле и заснул. Проснулся от того, что почувствовал – ноги на земле стоят. Смотрит – лошадь, не ощущая чуткого руководства, подогнула ноги и на землю легла.

Ответственность свою перед деревней ощущает. Пока не видит ничего такого, на что мог бы Грязное Замостье променять.

Кира СОБОЛЕВА
Фото автора

 
По теме
Очень часто весенний лед становится причиной гибели людей. Как правило, среди погибших чаще всего оказываются дети и рыбаки.
Окуловский районный суд с участием представителя прокуратуры Окуловского района вынес обвинительный приговор по уголовному делу в отношении 40-летнего жителя г. Окуловка Асифа Алили.
Новгородский районный суд с участием представителя прокуратуры Великого Новгорода вынес обвинительный приговор по уголовному делу в отношении двоих жителей Чудовского района Владимира Староверова и Алексея Заянчковского
В результате пожара пострадавших нет, дом удалось спасти. - Новгородские Ведомости В результате пожара пострадавших нет, дом удалось спасти. Фотография ©: Управление защиты населения Новгородской области Вчера, 27 марта, в 17:25 в экстренные службы поступило сообщение о пожаре в Пестове,
Новгородские Ведомости
На третий и четвертый квартал 2024 года в Новгородской области запланировано пилотирование проектов, направленных на оптимизацию процессов оказания первой медицинской помощи,
Минцифры Новгородской области
Новгородцы могут принять участие в конкурсе военно-патриотической песни «Мы этой памяти верны» - Новгородские Ведомости Фотография ©: из архива проекта Вчера, 27 марта, общественное движение «Бессмертный полк России» дало старт новому проекту – конкурсу военно-патриотической песни «Мы этой памяти верны».
Новгородские Ведомости